Глава 8
В номере отеля тихо звучала нестареющая «История любви» Поля Мариа. Сполна насытившись любовью после нашей разлуки, мы устало валялись на перевороченном атласном белье широченной итальянской кровати. Я балдел оттого, что мог ощущать своей кожей каждую клеточку Катиного бархатного тела, смотреть в её голубые, бездонные глаза, чувствовать упругость её груди. Казалось, моё сердце вот-вот лопнет от переполнявшей его страсти и нежности. Я ловил себя на мысли, что безнадёжно влюбляюсь в эту женщину. Сопротивляться этому мне не хотелось и, вместе с тем, я прекрасно понимал, какая куча проблем войдёт в мою жизнь вместе с этим чувством.
- Я люблю тебя, – прервал ход моих размышлений Катин голос, - я очень тебя люблю, Андрей Вершинин.
- Катенька, малышка моя, спасибо… - с упоением целуя её глаза, плечи, грудь бормотал я, - люблю тебя… Люблю больше своей свободы и никчемной жизни. – Признание воодушевило нас обоих и мы безраздельно, в который раз, отдались своей страсти…
Я спал как здоровый младенец. Давненько мне не приходилось так сладко дрыхнуть. Проснулся около полудня. Кати рядом не было. О ней напоминал лишь аромат постельного белья и конверт с запиской, оставленный на подушке.
Милый мой, родной Андрей Вершинин. Желаю тебе хорошо выспаться и набраться сил к сегодняшнему вечеру. Я надеюсь, ты ещё не передумал познакомиться с моими родителями? Если нет – жду тебя в 19.00. Адрес – на конверте.
Люблю тебя очень – очень. Целую.
Твоя Катюша.
P.S. Ты бесподобен! Зверь!
Да, Екатерина, умеешь ты брать быка за рога, - думал я о предстоящей встрече с её родителями, - но я готов и обязательно приеду, потому что хочу быть с тобой, потому что ты стала частью моей жизни, её целью и смыслом.
С удовольствием вспоминая детали сегодняшней ночи и анализируя своё нынешнее состояние, я понял – судьба дала мне ещё один шанс! Особенно тешило моё самолюбие последнее предложение в записке. Довольный собой, я с радостным усердием принялся отжиматься от пола. Небольшая зарядка взбодрила, а холодный душ подвёл черту в моём восстановлении.
Позавтракав в отельном кафе и миновав утренние пробки на киевских дорогах, я с огромным удовольствием нажал на акселератор. Настроение было отменным. Казалось, все вещи окружающие меня содействуют хорошему расположению духа. И этот красавец джип, и звучащая на FM радио композиция аэросмитов, и солнечная погода, и даже перебежавшая дорогу облезлая кошка – радовали меня. Душа моя, как говорится, пела от привалившего счастья голосом Демиса Русоса и я, насвистывая, вырулил с оживлённой магистрали на просёлочную дорогу. Принципиально не замечая колдобин и ухабов, джип стремительно нёс меня к вилле Саидова. Думать о работе категорически не хотелось. Ну не вписывалась она в ликующую эйфорию моих мыслей своими роговыми, марченками, контрабандой, наездами… Да пропади они все пропадом! Я, Андрей Вершинин, влюбился и буду сегодня представлен будущей тёще и тестю! Вот что главное! И поэтому сейчас я беру выходной и занимаюсь собственной жизнью!
В зеркале заднего вида показалась милицейская машина с включенной мигалкой и сиреной. Наша милиция – нас бережёт, - подумалось мне, - и нет им, беднягам, покоя даже в такой чудный день. Я прижался к обочине, уступая озабоченным ментам дорогу.
- Тойота Ленд-Крузер 77-33 КИО! Остановитесь! – донёсся из динамиков строгий и нагловатый голос.
- Вроде мне. С чего бы это? – Я остановил джип. Впереди меня, лихо взвизгнув тормозами, припарковались ДПСники, а сзади прижался микроавтобус из которого, как пчёлы из улья, стали выскакивать «пернатые» из «Беркута», экипированные по полной программе. Нацелив в меня десятки стволов, они «ласково» предложили мне выйти из машины.
- Руки на капот, ноги в шпагат, сука!
Я подчинился. Рыпаться было бесполезно. Меня обыскали, въехав
прикладом для острастки в правую почку.
- Фамилия! Документы на машину! – орал чей-то бесцеремонный голос.
- Что ж ты сначала гасишь, а потом фамилию спрашиваешь, – ответил я, откровенно нарываясь, - Вершинин Андрей Борисович. Документы в бардачке.
- Не гавкай, псина! Открывай багажник! – обиделся один из «пернатых»
Я был совершенно спокоен. Сейчас я открою багажник и в нём, естественно, найдут пакет с «кокой». Затем меня повезут в КПЗ, а может сразу в СИЗО и будет выходной у тебя, Андрюха, не только на сегодня, а на ближайшие лет пять. Старо как мир, - прокручивалась в уме невесёлая картинка. - Ну что ж, господа маски-шоу, как говорят в Одессе – мы ещё будем посмотреть. Обернувшись и оценив обстановку, я подошёл к багажнику. – Лбов пятнадцать, не меньше. Без заложника не обойтись…
Есть ли предел человеческой жестокости? Я был свидетелем многих смертей. На моих руках умирали друзья с оторванными конечностями; я предавал земле отрезанные головы своих коллег – десантников и наоборот, откапывал тела похороненных заживо солдат, чтобы отправить их на родину. Но это была война. И вот сейчас, стоя под дулами автоматов возле открытого багажника своего джипа, я отчётливо осознал, что жестокость, также как и любовь, беспредельна…
Она лежала на боку в просторном багажнике «Лексуса», с прижатыми к груди коленями. Лицо было матово-белым. Голубые глаза, с навсегда застывшим в них испугом, смотрели мне в самую душу. Они молили о помощи… Маленькая точка запёкшейся крови посреди лба, и стала для меня символом той самой безграничной жестокости людей, которым, в сущности, всё - равно кто оказался бы на её месте. Им нужно было нейтрализовать меня; её жизнь и наша любовь – в расчёт не брались.…На глаза настойчиво навёртывались слёзы. Долю секунды я ещё пытался бороться с ними, но только долю секунды. Потом, они тихо хозяйничали на моём лице, беззвучно стекая на, и без них сырую от утренней росы траву. Какая-то неземная апатия завладела моим сердцем. Осознание того, что я навсегда прощаюсь со своей любовью и невыносимое чувство вины охватили всё моё естество. В этот момент созрело навязчивое решение - умереть. Я уже не думал о мести, о жизни, о будущем…Я отказывался отпускать её одну!!! - Прости меня, Катенька…
- Руки за спину! – Орал в затылок тот же наглый голос, тем самым, отрезвляя и выводя меня из транса. Чёртовы рефлексы! Ощутив всем своим нутром опасность, тело мгновенно сгруппировалось. Я почувствовал себя пружиной, готовой выстрелить в любую секунду. Совершенно новое, ранее не знакомое мне чувство стало заполнять мою раненную душу. Оно было похоже на ожесточенное равнодушие, только в тысячу раз сильнее. Я сам ужаснулся, нахлынувшему на меня, внезапному спокойствию и отчётливому пониманию того, что я уже не жилец на этом свете. Теперь у меня была только одна мечта – остаться с Катенькой навсегда.
- Нет, быки долбанные, теперь будем играть по моим правилам, – созрело окончательное решение. Захлопнув багажник, я развернулся и наткнулся на дуло автомата. Понадобилось пол - секунды, чтобы оружие оказалось у меня в руках. Захватив шею владельца этого голоса и одновременно прикрываясь им, я приказал ментам уложить стволы на заднем сидении джипа и лечь лицом в землю. Решение одного из «пернатых» не подчиниться я пресёк короткой очередью по ногам, после чего, все дружно заняли предложенную им позу.
- Кто старший группы? – осведомился я у своего заложника.
- Подполковник Потапенко, вон тот, - заложник указал на лежащего толстого опера в гражданском.
- От кого ориентировка, полковник?
- Коммерческая информация! – съязвил он.
- Ну, раз коммерческая, тогда получай аванс…- ответил я ему коротким ударом в шею. Обыскав обмякшую тушу патрона, я нашёл в боковом кармане пиджака свою фотографию переданную по факсимильной связи. В правом углу листа стоял номер факса отправителя.
- В машину, за руль! – Велел я своему пленнику и, уходя, выпустил очередь по колёсам милицейской легковушки и беркутовского уазика.
Отъехав пару километров, я выпихнул из машины испуганного представителя порядка и с предельной скоростью помчался к Саидову.
Бережно достав из багажника машины уже начинающее коченеть тело, я вошел в дом. Меня встретила Алла. Глаза её, полные ужаса, задавали немой вопрос - зачем? Я положил Катеньку на диван в гостиной и налил себе полный фужер коньяку. Подошёл Аслан Ахметович и Зинченко.
- Сейчас у вас тут будет полно ОМОНа, так что срочно вызывайте адвокатов. – Отозвав Саидова, я показал ему ориентировку – Запомните этот номер и пробейте его, не подключая свою службу безопасности. По всей вероятности это номер нашего «крота». Наверняка они будут давить на продажу фирмы. Соглашайтесь и выезжайте за границу. Сделайте это быстро. Никому не доверяйте. Я свяжусь с Вами сам. Позаботьтесь о ней... Я наклонился над Катей и всю свою страсть, всю свою неизрасходованную любовь вложил в последний поцелуй.
Вновь нахлынула волна безысходного горя. Мысль, что мне нужно сейчас уходить от неё, сводила меня с ума. Я, и только я виноват во всём случившемся! Этот её последний взгляд, полный страха и мольбы о помощи тупым ножом кромсал мне сердце. Опять эти чёртовы слёзы…- Прощайте, - кивнул я Саидову и поспешил к выходу.
Уже подходя к лесу, я услышал вой милицейских сирен. – Началось, - Прибавь ходу, Андрей. Собака может взять след. Лесок хотя и небольшой, но очень густой и полный сухостоя. Главное – добраться до трассы, а там – ищи ветра в поле…
Дом Саидова издалека был похож на муравейник. Рабочие «муравьи» в черных масках сновали туда-сюда, вынося из дома картонные коробки с бумагами, CD-дисками и дискетами. Компьютеры постигла та же участь. В доме царил полнейший хаос.
- Итак, я повторяю свой вопрос, - подчёркнуто сухо произнес подполковник Потапенко, потирая платком ушибленную шею. – Куда направился этот человек? – он показал Саидову отпечаток фотографии Андрея.
- Аслан Ахметович, Вы можете не отвечать на этот вопрос, - вмешался адвокат Саидова. - По данному делу, Вы проходите как свидетель, алиби у Вас стопроцентное, а господам из СБУ следовало бы знать, что любое воздействие на свидетеля, моральное или физическое, противозаконно. Более того, мы подадим иск на действия ваших подопечных.
- Это ваше право. Но хочу вам напомнить, что наши действия вполне законны. Ордер на обыск вы видели, а отдельные эпизоды, связанные с грубостью омоновцев, можно оправдать особой жестокостью подозреваемого. К тому же категорию свидетеля можно легко переквалифицировать в соучастника, если только вы не будете с нами сотрудничать. Так что мой вам совет – отвечайте на поставленный вопрос.
В это время в гостиную вошёл импозантный седовласый мужчина в строгом дорогом костюме. Судя по тому как раболепно козыряли перед ним менты и эксперты находящиеся в доме, а также по той стойке «смирно» в которую вытянулся подполковник Потапенко, этот мужчина был не простым опером.
- Разрешите представиться, Рогов Анатолий Анатолиевич. - Он пожал руку Саидову и Зинченко. – Аслан Ахметович, где бы мы могли поговорить с Вами наедине?
- Боюсь это невозможно. Здесь в каждой комнате по роте внутренних войск.
- Это поправимо. Подпоковник, распорядитесь всем покинуть дом.
- Слушаюсь! Всем на воздух! Быстрей, быстрей! – Потапенко откозырял и направился к выходу. Ровно через минуту дом опустел.
- Где же Ваша красавица жена, господин Саидов? – издалека начал разговор Рогов.
- К сожалению, она не может спуститься к нам. У неё шок. Она потеряла лучшую подругу.
- Да, печально.…А ведь Вас, Аслан Ахметович, предупреждали. Не так ли? – Саидов изменился в лице. Оно вдруг стало бледным и злым. Было заметно, что он еле сдержал себя, чтобы не броситься с кулаками на своего собеседника.
- Катя здесь причём? – сквозь зубы процедил Саидов.
- Не причём. Но ведь Вы бизнесмен, господин Саидов и Вам наверняка известно такое понятие как «допустимые потери». Может быть я покажусь циничным, но Ваша заместитель по менеджменту попала в поле нашего зрения именно благодаря Вашему упрямству. Вы не оставили нам выбора и она невольно стала частью отлично разработанной операции по нейтрализации известного Вам субъекта. Её участь была предрешена. Другое дело, что выполнение этой операции было доверено человеку, мягко говоря, недалёкому. Что поделаешь, с кадрами сейчас очень туго. Тем не менее, у меня к Вам два вопроса. Первый - где Андрей Вершинин? Второй – Вы принимаете наши условия по продаже акций «Зерноимпекса»? И кстати, положительный ответ на второй вопрос – автоматически исключает первый. Вершинина мы оставим в покое.
- У меня нет желания судить о ваших моральных ценностях, поэтому давайте говорить о деле. «Зерноимпекс» приносит мне четыре с половиной миллиона долларов чистого дохода в год. В тоже время, я так понимаю, спокойно работать мне не дадут. Пожалуй, десятилетняя компенсация, смогла бы меня заинтересовать. И плюс к этому – сохранение контрактов со всеми поставщиками на сроки их действия. У меня приличная репутация в деловом мире и я не хотел бы её лишиться. – С мнимым спокойствием ответил Саидов.
- Вот видите, смерть Вашей сотрудницы оказалась не такой уже и бессмысленной, - ехидно оскалился Рогов, - можно считать, что вопрос закрыт. Наши юристы свяжутся с Вами для оформления всех бумаг. Извините за некоторые неудобства и разрешите откланяться, – не меняя язвительного выражения лица, он протянул Саидову руку.
- Не буду Вас задерживать, – ответил бизнесмен, намеренно не замечая протянутой руки Рогова.
Глава 9
.
Утро. Сонный Питер потихоньку оживлялся суетой. Улицы заполнялись спешащими по своим делам людьми с их молчаливой северной сдержанностью и целеустремлённостью. Ежедневный ритуал преодоления расстояния от дома до работы, казалось, выверялся ими ещё со времён Петра Великого. Тысячи одновременно «высыпавших» на улицы педантичных горожан шагали по назначенному маршруту с определённой скоростью и в разных направлениях, умудряясь при этом не мешать друг другу. И только бездельники-туристы, оказавшиеся в этом живом водовороте, невольно сбивали их с ритма. Старинные трамвайчики, охрипшими звонками, возвещали о начале нового дня. Муравейник оживал.
Офис приватного сыскного агентства с забавным названием «Находка», находился на первом этаже двухэтажного здания вблизи исторического центра города. Это величавое здание эпохи раннего ренессанса было ровесником царя Николая и до революции служило пансионом благородных девиц. После, в нём устраивали свои кабинеты такие именитые личности как Троцкий и Жданов. Ещё позже оно стало пристанищем музею гражданской войны, а после переезда последнего на Невский проспект, этот дом арендовали несколько частных предприятий, одним из которых и стала «Находка».
За стеклянными дверями приёмной, пожилая дама – секретарь – принимала странный факс из далёкого Казахстана. Сообщение было коротким – «Омут». Внизу стоял адрес отправителя.
- Довольно необычное послание. - Подумала она, пытаясь уловить его тайный смысл. Ещё минуту поразмыслив над этой шарадой, она постучала в дверь кабинета с табличкой «Директор. Дубей М.В.»
- Михаил Васильевич, только что передали факс из Казахстана.
- Из Казахстана? Ого, мы уже и там засветились, - засмеялся директор. – Ну-ка, ну-ка, давайте посмотрим. – Он пробежался взглядом по листу бумаги и улыбка исчезла с его лица.
- Полина Генриховна, где Харченко? – спросил он, не отрывая взгляда от сообщения.
- Александр Николаевич по всей вероятности дома. Отсыпается.
- Как это отсыпается? С какой стати?!
- Вы, наверное, забыли, но он целую ночь следил за домом Муравьёвых.
- Ах, да. Совершенно вылетело из головы. Всё равно, свяжитесь с ним и скажите, что я жду его в офисе. Это срочно. И пусть будет собран к отъезду. Полина Генриховна, нам с Александром нужно будет выехать на некоторое время из города. Отмените все встречи.
- Михаил Васильевич, простите за любопытство, я вижу Вас, очень расстроило это известие. Серьёзные проблемы?
- Пока не знаю, но тот, кто отправил этот факс – по пустякам тревожить не будет.… Будьте добры, заварите-ка мне Ваш коронный кофе.
Сообщение, лежащее перед глазами, разбудило в нём бурю чувств и воспоминаний. В памяти всплыла Югославия. Плен. Заброшенный колодец, где он один, раненный, находился почти месяц. Точнее, не один, а с семейством мерзких, но неплохих на вкус крыс. Он отчётливо вспомнил то чувство отрешённости, безразличия ко всему происходящему – первому симптому умственного помешательства. Ощущения боли, времени, действительности стали постепенно исчезать, не оставляя ему никаких надежд и шансов…
Дальше был свет. Невыносимо яркий и родной… Склонившееся тревожное лицо Андрея и его слова – Мишаня, мать твою! Не вздумай умирать!..
Уже намного позже, после выздоровления, он узнал подробности своего освобождения. Андреем Вершининым была разработана и блестяще выполнена операция по захвату в заложники семьи генерала Гавранчича, с последующим их обменом на пленного товарища.
- Ваш кофе, Михаил Васильевич.
- Большое спасибо, Полина Генриховна. Да, и ещё, закажите авиабилеты на ближайший рейс до Шимкента.
- Хорошо. Александр Николаевич уже на подъезде. А вот и он. - В кабинет вошёл молодой, высокий мужчина про каких, обычно, говорят в народе - косая сажень в плечах.
- Что за шум, а драки нет? – пошутил Саша. Дубей показал ему факсимильное сообщение. – И когда едем? – поинтересовался тот.
- Ближайшим. Сумку снарядил?
- Да.
- Вот и ладненько. Побудь в офисе, а я съезжу домой, соберусь. Полина Генриховна, пока нас не будет - остаётесь за старшего. – Михаил надел пиджак и вышел из кабинета.
- Сашенька, может быть Вы мне подскажете, что происходит? - спросила Полина у Харченко.
- Ещё не знаю, но по всей вероятности наш друг в беде.
- Понятно. Будьте осторожны, а то я вас знаю…
- Обязательно будем.
На засекреченном учебном полигоне ФСБ происходил «разбор полётов» только что закончившейся тренировки разведывательного взвода «Мираж». Моросил мелкий дождик, добавив немного свежести в раскалённый за неделю адского зноя воздух. Даже здесь, в лесу, прохлада казалась неимоверным чудом.
По разрисованным маскировочной краской усталым лицам бойцов можно было прочитать разочарование и предчувствие основательной трёпки от инструктора - «Деда», в миру - Соснова Сергея Васильевича. Он был человеком горячим, можно даже сказать взрывоопасным, но всегда – справедливым. Поэтому, во взводе, каких либо тёрок или обид на своего инструктора, никогда не было. Более того, они искренне уважали его, и хотя он был не намного их старше – прозвище «Дед» было тому подтверждением.
- Ну что, господа бывшие разведчики. Как вас встретили на том свете? Или там террористов нету? Цветочки, овечки, божья благодать и всё такое? Да, Бычков?
- Сергей Васильевич…
- Что, Сергей Васильевич! Какая тебе была поставлена задача?! – угрожающе спросил Соснов.
- Незаметно подобраться к штабу неприятеля, обезвредить часовых и вызвать по радио штурмовой отряд.
- Незаметно, Бычков, не-за-мет-но! Это значит, что тебя не должен видеть никто! Ни враг, ни я, ни собака, ни Господь Бог! Бычков потерялся для всех, растворился. Нет тебя! Я хочу лицезреть только трупы часовых, а как ты это сделал – пусть останется загадкой. Ты же устроил нам дефиле своей молодецкой удали. Учти, всё очень просто: не ты – так тебя! Так что прячь свою задницу куда подальше.
- Такую задницу трудно спрятать, - оскалился сержант Колесник, поглаживая свою снайперку»
- Отставить смех! Ты, Колесник, не лучше. Даже в такую погоду, ухитряешься линзами от прицела бликать. Короче, начнём сначала и будем продолжать до тех пор, пока я не увижу взрыв штаба. Всем исчезнуть! – Взвод растаял в лесу. – Пацаны желторотые, - подумал Соснов, - им бы в «Зарницу» играть, а не родину спасать. И на кой хрен такой молодняк набирать?! – рассуждал он, напрочь забыв сколько лет ему было на первом боевом задании.
Домой Соснов пришёл поздно вечером. Уставший и голодный, Сергей, заглянул в холодильник, достал фрагмент недоеденной пиццы и привычным движением сунул его в микроволновку. Через минуту ужин был готов. Жена с дочкой уехали на каникулы в деревню, к тёще, поэтому он не особенно зацыкливался на готовке. Запив проглоченную пиццу холодным лимонадом, он рухнул на диван. По «ящику» – одна муть. Он включил любимую «Калифорнию» Eagles, поставил на повтор и закрыл глаза.
До земли оставалось несколько сот метров. Парашют не открывался.
- Кранты, - подумал Соснов и искренне пожалел, что за столько лет не выучил ни одной молитвы. – Блин, с Ленкой так и не переспал. Во, засада! Открывайся же, падла! – отчаянно дёргал заклинившее кольцо.
- Хватайся, Карлсон, - донеслось, откуда-то сверху. Он поднял голову и увидел подруливавшего к нему Вершинина.
- Андрюха, ты?! Есть все-таки Бог на свете! – он крепко вцепился в подоспевшего товарища и спустя несколько секунд они кубарем катились с небольшого взгорья…
Кто-то настойчиво стучал в дверь. На часах – половина одиннадцатого вечера.
- И не спится же кому-то. – Подумал Сергей. Открыв, он увидел соседку по лестничной клетке.
- Серёженька, здравствуй. А я слышу - музыка играет. Значит, думаю, есть кто-то. Звонила, звонила – не открывают. Пришлось постучать.
- И Вам здоровья, Варвара Семёновна. Давно хотел звонок поменять, да как-то руки не доходят.
- А тебе, Серёженька, телеграмма. Почтальон принесла и у меня оставила. Вот.
- Спасибо, тёть Варя. Музыка Вам не мешает? – машинально поинтересовался он, не отрывая взгляда от текста, состоящего только из одного слова – «Омут».
- Нет, что ты! Мне такая музыка нравится. Спокойная.
- Вот и ладненько. Ещё раз спасибо за заботу. Спокойной ночи, Варвара Семёновна.
Этой ночью Соснов уже не спал. Он сидел за столом, курил и вместе со своими воспоминаниями, путешествовал по неугомонному прошлому.
